Главный редактор «Туринфо» Федор Иванов поговорил с заместителем руководителя Ростуризма Николаем Королевым.
Федор Иванов: Николай Вадимович, еще пару лет назад и контуры программы, и перспективы ее выполнения выглядели довольно туманно. Но уже сейчас многие оптимистичные «бумажные» прожекты на глазах превращаются в действующие гостиницы и туристические комплексы, становятся доступнее для туристов и привлекательнее для дальнейшего развития турбизнеса. Что и как изменилось в ходе реализации программы, насколько ее сегодняшние параметры и ориентиры отличаются от заявленных изначально, чем обусловлены эти изменения?
Николай Королев: Так получилось, что я связан с этой программой уже восемь лет, стоял, как говорится, «у истоков». Ведь решение по разработке программы было принято как раз в рамках плана антикризисных мер 2009 года – как бы это парадоксально сейчас ни звучало, начинаешь доверять теории цикличности кризисов. Тогда главной задачей ставилось импортозамещение, поддержка собственного производителя, в нашем случае – российского производителя услуг. Программа подразумевала первоочередное развитие въездного туризма в Российской Федерации. Я и тогда, и сейчас считал и считаю ее создание успешным опытом в рамках антикризисной стратегии, важным инструментом стимулирования экономики в кризисных условиях.
Но это была не просто программа оперативной поддержки субъектов Российской Федерации в сфере туризма. Задача, которую ставил экономический блок во главе с Э. Набиуллиной, мыслилась более глобально, и, я считаю, совершенно правильно: развитие крупных туристских дестинаций.
Это и так называемый Большой Алтай, куда входят и Алтайский край, и Республика Алтай, и Хакассия, и Шерегеш в Кемерово, где все объекты находятся на стыке горного туризма и важной курортной территории с точки зрения оздоровления. Это – река Амур и связанное с нею развитие круизного туризма в Амурской области, Хабаровском крае, Еврейской автономной области. В программе была намечена тема, связанная с постепенным развитием арктического туризма в целом, а в качестве старта – такая достаточно экстремальная и интересная дестинация, как Якутия, полюс холода. Было заложено развитие культурно-познавательного направления в Центральной России – Рязань, Липецк, Задонщина, Елец, где туризм связан с культурой, историей нашей средней полосы.
И хотя в целом эти основные направления были поддержаны в рамках ФЦП, на мой взгляд, масштаб задач был несколько снижен, больше стало сугубо региональных проектов. Понятно, что федеральные субсидии идут в регионы, понятно, что у каждого субъекта Федерации есть задача развивать туризм на региональном уровне. Но, мне кажется, профильное ведомство – в то время Министерство спорта туризма и молодежной политики – должно было направить усилия на решение более глобальных задач программы.
Программа изначально задумывалась как государственно-частное партнерство. Насколько сложным было соблюсти заявленную пропорцию, когда на один выделенный федеральным бюджетом рубль должно приходиться 2,2 рубля частных инвестиций?
– Судя по приведенным показателям, дела сейчас обстоят неплохо. Конечно, на первом этапе далеко не все субъекты Федерации были готовы заниматься привлечением инвестиций в туристическую отрасль. Вообще поиск инвесторов – непростой вопрос, а для туризма в регионах это было вообще зачастую в новинку, многим было непонятно, как этим заниматься... Но опыт постепенно накапливался, и региональные власти научились справляться с этой проблемой. Да и мы, Ростуризм, проводили массу семинаров в различных регионах, объясняли, как работать с инвесторами, выезжали на площадки, показывали недостатки...
Попутно выяснилось: субъекты зачастую были просто не готовы принимать и рационально использовать бюджетные деньги. И дело не только в умении работать с инвесторами, в определении привлекательных площадок, но и в эффективности расходования средств.
Второй проблемой этой программы стало то, что финансирование на федеральном уровне затягивалось до такой степени, что фактически деньги выделялись с отставанием на один год, то есть субъект получал финансирование текущего года только 29 декабря. Например, 29 декабря 2013 года деньги выделялись региону, чтобы он профинансировал проекты 2013 года: ну как это можно было сделать? Как провести все конкурсные процедуры, выйти на строительную площадку, освоить эти деньги, что-то построить и еще привлечь инвестора? Просто полный абсурд!
В 2015 году деньги на программу текущего года мы впервые выделили в марте-апреле – такого до этого вообще никогда не было. И, подведя итоги 2015 года, могу сказать, что в результате программа из проблемной превратилась в одну из самых эффективных. Из 4 млрд средств, которые выделили Федеральному агентству по туризму, остатки по финансированию проектов составили лишь 270 млн рублей. До конца марта 2016-го эти средства будут доведены до регионов. Я считаю, это очень хорошая эффективность, с этим согласны и в Минфине – такими цифрами немногие могут похвастаться. Мы наконец-то вошли в режим, когда средства направляются заблаговременно на проекты текущего года. А ведь еще по итогам 2013 года Министерство экономического развития предлагало вообще эту программу закрыть как неэффективную, которую агентство реализовать не может. По итогам 2014 года мы были шестыми по эффективности среди 50 таких федеральных целевых программ.
Все это цифры на бумаге, но есть и вполне конкретные вещи. Можно приехать в Рязань и посмотреть, что строительство кластера фактически завершено. В этом году планируем выделить туда порядка 20 млн рублей на заключительный этап. Можно приехать в Алтайский край – действительно там создано то, что мы хотели. Можно поехать в Псков, посмотреть, что они сделали. В Липецке фактически завершили проекты. Можно съездить в Республику Саха (Якутия) посмотреть, как там реализован проект.
Все это – выполнение задач пилотного этапа. Программа и подразумевала, что с 2011 до 2015 года – пилотный этап, а 2015–2018 – годы так называемого массового тиражирования наиболее успешного опыта. Но для массового тиражирования тех средств, которые ранее планировались, безусловно, недостаточно. И это один из тормозов, мешающих программе стать эффективным инструментом поддержки отрасли. В целом же в течение 2016–2018 годов мы должны были получить из федерального бюджета 72,5 млрд рублей – очень серьезный бюджет. А теперь планируют к финансированию 15 млрд 745 млн – 21% от намеченного. В этой ситуации мы не сможем поддержать все эти 72 интересных проекта, о которых я говорил, будем выбирать лишь наиболее значимые.
Какие? Ну прежде всего связанные с развитием крупных дестинаций федерального значения. Если мы поддерживаем, допустим, проект «Большая Волга», то надо поддержать все субъекты, которые входят в этот проект. Для развития речных круизов, понятно, должны быть оборудованы точки прибытия, места посещения, развлечения, общепита. Мне кажется, это основная задача 2016–2018 годов. Тогда мы выйдем на заявленные цели, выполним заявленные задачи этой программы, но, безусловно, тут нужна федеральная поддержка. Да, мы не говорим обо всех 72,5 млрд рублей, но о 6 млрд для финансирования приоритетных проектов мы разговор ведем. Ведь речь вот о чем: мы находимся в условиях кризиса, нужна поддержка внутреннего туризма. Рынки переориентировались, поток внутреннего туризма растет. Соответственно, нужны новые средства размещения. И они нужны не в 2018 году, а в этом.
Вы говорите, что в нынешней ситуации у государства не хватает средств для полноценного финансирования программы. Но ведь, вероятно, вы с тем же сталкиваетесь и на региональном уровне, и когда говорите о привлечении инвесторов? Там ведь тоже в условиях кризиса урезают свои инвестиционные программы. Не получится ли так, что федеральное финансирование вы получите, а региональное, тем более частное, «просядет»?
– Безусловно, такая опасность есть. К примеру, в Калужской области был проект «Никола-Ленивец». Мы начали финансирование, потом инвестор ушел... Проект был на ранней стадии, поэтому деньги не успели, как говорится, закопать в землю. Сейчас все вопросы с Калужской областью мы урегулировали, да и сами они понимали, чем могло обернуться неэффективное использование федеральных денег...
Для бизнеса, мне кажется, это самый важный посыл. К примеру, если Калининград взялся и продолжает делать набережную, то многие инвесторы, видя это, присылают новые заявки на участие в этом проекте. Я сам там был и своими глазами видел, что территория продолжает развиваться и застраиваться – инвесторы свои обязательства выполняют. К тому же многие проекты все-таки начинались в докризисный период. И сейчас, конечно, выгоднее завершить стройку и сдать в эксплуатацию, начать получать прибыль, чем просто бросить проект.
Большинство проектов, указанных в ФЦП, – объекты коммерческие, способные приносить прибыль, со сформированными бизнес-планами и обоснованными потоками. Но понятно, что частным инвесторам не под силу в одиночку заниматься продвижением этих территорий. Каково участие в этом регионов и федерального агентства?
– Безусловно, это взаимоувязанный процесс. В рамках ФЦП у нас заложены средства на продвижение вновь создаваемой инфраструктуры – это одна из задач программы. И здесь также предусмотрено так называемое тройное финансирование.
Должны существовать региональная кооперация, координация усилий нескольких субъектов, чтобы совместно продвигать межрегиональные продукты и бренды. Ведь что значит освоение проекта «Большая Волга»? Это фактически совместное участие и федерального бюджета, и всех субъектов Приволжского федерального округа, где протекает главная река России.
С другой стороны, мы, Ростуризм, запустили национальный туристский портал. Работа только началась, он еще в стадии развития, но у нас там уже есть порядка 13 тысяч объектов размещения и показа. В этом году работа над ним будет продолжена. Тяжело было его запустить, но еще тяжелее сделать из него качественный портал, который будет обеспечивать взаимодействие региональных, федеральных органов, бизнеса, потребителя – это очень важная задача, которая стоит перед нами.
Уже первый год резко возросшего интереса к внутреннему туризму показал, что даже в тех гостиницах и пансионатах, которые многие годы, а то и десятилетия являются объектами размещения, качество услуг не всегда соответствует современным требованиям. А что будет происходить с обеспечением кадров для тех объектов, которые создаются с нуля или cущественно увеличивают объемы турпотока? Может государство каким-то образом контролировать, вмешиваться в это процесс?
– У нас, в Федеральном агентстве, есть четкое понимание, что произошли изменения структуры потока. Люди многие годы выезжали за рубеж и хорошо себе представляют современные стандарты качества обслуживания. И многие, побывав на российских курортах, с удивлением обнаруживают там сервис, оставшийся на уровне 90-х годов, а то и советских времен.
Самая большая проблема – недостаток квалифицированных кадров, прежде всего линейного звена, которое непосредственно контактирует с потребителем туристских услуг. Многие собственники гостиничных комплексов прекрасно осознают эту проблему и ставят перед собой задачу подготовки кадров как способ получить дополнительное конкурентное преимущество на рынке.
Ростуризм, в свою очередь, запустил в прошлом году национальную систему подготовки кадров. В глубине души мы, конечно, понимаем, что денег Федерального агентства не хватит, чтобы переобучить 450 тысяч человек, которые работают в российской гостиничной инфраструктуре. Такая задача может решаться только совместно с регионами. Тем не менее в прошлом году мы в пилотном режиме планировали обучить 4000 человек на средства федерального бюджета, удалось даже больше – 5 тысяч. В этом году мы ставим задачу обучить 7000 человек, но надеемся выйти на показатель 10 тысяч. То есть по итогам двух лет мы получим 15 тысяч человек – это уже заметный процент от 450 тысяч.
Это не обучение в том плане, чем занимается Министерство образования, хотел бы подчеркнуть – это не получение высшего образования и не программа переподготовки, это программа повышения квалификации линейного персонала. На первом пилотном этапе было разработано 10 обучающих программ, связанных с линейным звеном: гостиничных менеджеров, служб безопасности, питания, эксплуатации номерного фонда, горничных, агентов... Они проходили на 26 так называемых региональных пилотных обучающих площадках. В этом году, думаю, пропорции будут смещаться в сторону увеличения количества людей, обученных не в центре, а в регионах. Мы планируем продолжать этот проект до 2018 года, довести цифры до 40 тысяч человек, обученных в его рамках. Но очень важно, чтобы одновременно с этим выросла цифра по регионам, которая может составить и более 50 тысяч человек.
При этом мы не заставляем отельеров платить деньги, мы оплачиваем все программы сами. С другой стороны, ни для кого не секрет, что обязательная классификация гостиниц, средств размещения в ближайшем будущем будет принята. Сначала для тех 11 регионов, которые готовятся принять чемпионат мира по футболу. Но после 2018 года задача стоит распространить этот опыт на всю страну. А обязательная классификация подразумевает повышение квалификации персонала раз в три года. И если к нам подключатся и отельеры, и региональные власти – система заработает эффективно в полном объеме. Тогда мы в течение года сможем повышать квалификацию 20–30 тысяч человек.
Могли бы вы назвать те дестинации, участвующие в ФЦП, которые уже сейчас реально готовы притянуть существенно возрастающий внутренний турпоток?
– На мой взгляд, большой потенциал у горнолыжного Шерегеша. Они и за последние год-два кратно увеличивали свои потоки, и, думаю, в следующем сезоне рост туристического потока туда также будет очень большим. Уже созданы новые интересные, но, может быть, еще не слишком известные по всей стране, не ставшие национальными брендами дестинации. Вот, например, Завидово – огромный комплекс недалеко от Москвы на берегу Иваньковского водохранилища – будет очень востребован уже в этом году. Или «Ярославское взморье», тоже связанный с рекой. Россия в целом – страна рек и озер. И этот водный потенциал должен использоваться значительно эффективнее.
